Рада, что я среди людей

Валентина Шмарова из Мариуполя рассказывает о возвращении в Россию.

В Нижневартовске, который стал вторым домом для Валентины Ивановны, женщина живет третий месяц. В конце марта при первой возможности они с мужем покинули Мариуполь, собирались ехать к дочери. Но сердце Игоря Григорьевича не выдержало тяжелых переживаний. Уже здесь, в России, его не стало. Валентина Ивановна сейчас пробует на ощупь новую жизнь, привыкает к ней.

- Мы выехали оттуда 26 марта, когда ребята из ДНР вошли в город. Добирались сначала до пункта беженцев, потом до Донецка, пересекли границу и поехали в Сальск Ростовской области. Это моя родина. У меня там родственники. Муж из Днепропетровска, но он тоже русский.

Вы хотели остаться в Ростовской области или сразу намерены были сюда ехать?

- У нас в Нижневартовске дочь Марина. Зять Саша тоже с Украины, но он с детства с родителями жил в городе Муравленко на Ямале. Познакомились они в Харькове, поженились, и Саша увез ее сюда. 27 лет они живут на Севере, трое детей. Марина собиралась в Ростовскую область встречать нас и везти в Нижневартовск. Но муж прямо на границе потерял сознание из-за сильного кислородного голодания. У него были проблемы с сердцем: не выдержал напряжения, весь этот ужас. У нас полностью сгорела квартира в Мариуполе, остались черные стены. А он эту квартиру когда-то своими руками отделал. Очень тяжело пережил это. Стоял и плакал.

И он не смог дальше ехать. Восемь дней провел в реанимации в Сальске, потом его перевели в терапию. Я с ним находилась. Он очень радовался, что мы уехали. Но сердце не выдержало. 18 дней всего пожил в России. Похоронила его рядом с родителями, потом сюда поехала.

Долго вы в Мариуполе жили?

- 45 лет. Я родилась в Сальске, училась в Ростове-на-Дону. Марина у нас родилась в Азове Ростовской области, а вторая дочь Варвара - уже в Мариуполе.

Как в последние годы жизнь складывалась?

- Даже во дворе соседи ругались между собой, а я там прожила 35 лет. Меня называли сепаратисткой на работе и даже некоторые соседи в доме. Все знали мои взгляды, я их не скрывала. У меня висела георгиевская ленточка, а мне говорили: «Валентина Ивановна, зачем вы это делаете?» Ну как это?
После референдума 2014 года, который Украина не признала, у меня стычка была в автобусе с дедушкой, который старше меня. Он же жил в Советском Союзе, знал страну, это же не молодежь, которой 30 лет. Он меня по голове ударил и оскорблял за то, что я свою точку зрения выразила. Нам дали понять – свое мнение оставляйте при себе, потому что вы не вписываетесь. Надо поддерживать Украину, раз мы живем там. Либо ехать в Россию.

Как продержались целый месяц с 24 февраля?

- Вы же знаете, что город был брошен, мэр сбежал, администрации не было. Мы как могли, так и выживали. Ни света, ни газа, ни воды. Хорошо, что рядом были продовольственные базы. Когда их разгромили, молодые ребята ходили за продуктами и снабжали нас, стариков. Нужно было лезть через окна выбитые. Чтобы не порезаться, этим молодежь занималась. Благодаря этому выжили. А в центре Мариуполя люди умирали от голода. Дети наши из соцсетей узнали, что сгорела квартира. Они нас искали, рассылали информацию в разные группы и волонтерам. Месяц не знали, живы мы или нет.

Как вы на связь вышли?

- Бегала по всему микрорайону между взрывами, искала, где есть связь. Благодаря соседской девочке, у которой был телефон с более сильным сигналом, смогла дозвониться.

Кто вам помог выбраться из города?

- Меня спрашивают, почему мы сразу не уехали. А как могли уехать, если нас не выпускали и шли постоянные бои? Потом вошли части ДНР. Я на улице подошла к ним, плакала. Там был Николай Иванович, мы с ним разговорились, и выяснилось, что его сын учился в Гуманитарном университете, в котором я 20 лет проработала костюмером. И он спрашивает: «Что вы плачете?» - говорю: «У меня тяжелобольной муж». И он нам помог добраться до пункта беженцев, там автобусы были. Привезли нас в Донецк. Там мы находились какое-то время. Потом распределяли всех, кого куда. Мы поехали в Сальск. Родной брат встречал нас на границе с Ростовской областью. Вот так мы попали в Россию.

1 мая я приехала в Нижневартовск. Три дня на поезде. Материально было не просто. У меня есть деньги в гривнах. Мы собирали младшей дочери, чтобы помочь. Она сейчас живет с внучкой в Киеве, выехать пока не может. Они и сейчас со мной, но их никуда нельзя использовать, бумажки. Мы во все банки обращались - бесполезно. Меня сейчас содержит старшая дочь.

В Нижневартовске вы уже были?

- Приглашали меня много раз, но я отказывалась. Обычно внуки приезжали к нам на море. Надо было их оздоравливать. Привозили на три месяца внуков. И мы с мужем ими занимались. Так что я впервые приехала. И мне очень нравится город. Красиво, здания необычные. Я хожу, все фотографирую. Понравились ваши белые ночи, необычно.

Зимой у нас не так благодатно.

- Не пугайте меня. Я вашей зимы очень боюсь. Мне 67 лет. Я всю жизнь прожила на юге: Азовское море, Сальские степи – это жара неимоверная. У вас лето, как там осень. И к мошке, конечно, нужно привыкнуть.

Какую помощь вы получили?

- 10 тысяч от России мне выдали еще в Сальске. Там же восстановили сгоревшие документы. Здесь два раза получала продуктовые наборы. Проходила лечение в отделении неврозов. Люди здесь очень хорошие. За три месяца я ни разу не встречалась с людьми недобрыми или чтобы мне сказали: «Вот вы приехали». Сочувствуют, помогают. Очень хорошее отношение везде, куда бы мы ни обращались. В Украине приходишь в пенсионный фонд, и на тебя свысока смотрят, как будто мы ненужные люди, могут нагрубить. Здесь не так.

Сейчас прохожу реабилитацию в комплексном центре на Омской, 64а. Курс - три недели. Отношение. Я даже передать не могу. Благодарна всем. Рада, что я среди людей. Хоть ночами стала спокойно спать. У меня был страх ночи, темноты. Хорошо еще, что у вас белые ночи. В Мариуполе рано утром еще темно - и эти снаряды, огонь. Там рушится, там горит… И темно. Света не было.

Я знаю, что вы стали волонтером?

- Да. Помогаю в «Добродоме». В «Самотлорских ночах» участвовала. Мы встречали почетных гостей, помогали им. Потом был «Сабантуй». Я получила огромное удовольствие. Это бесподобно красиво. Все мое, родное: я же костюмером работала. Очень мне понравилось. Жалко дождь немного испортил впечатление.
Еще помогаю в пункте сбора помощи для Донбасса у Оксаны Сергиенко. Хожу туда, собираю комплекты гуманитарной помощи. Была на празднике «Семьи, любви и верности» в поселке Солнечный, в библиотеке №14. Показывали старинный свадебный обряд, рушники, как в старину. Большое удовольствие получила, хороводы водили, нас угощали. Знаете, как это много значит. Ни разу не услышала плохого слова. Я душой отошла.
9 Мая участвовала в «Бессмертном полку». Очень красиво. Всю дорогу плакала. На Украине праздник отмечают 8 мая, как в Европе. Очень обидно было. Еще восемь лет назад мы со студентами ходили к ветеранам, подарки дарили…

Что дальше будете делать?

- 13 сентября надеюсь, что получу вид на жительство. И все же не стала отказываться от украинского гражданства. У нас была очень хорошая квартира. Я надеюсь что-то вернуть за нее. В 67 лет остаться на улице не хочу. Хотела работать, но возраст. Хотя надежду не теряю. Опыт большой.

Альфия Калиева, серебряный волонтер:

- Мне позвонили из ресурсного центра «Добродом», рассказали про Валентину. Я пришла, мы познакомились, и началось наше сотрудничество. Как раз фестиваль «Самотлорские ночи» был. Выдали ей аккредитацию, она помогала. Я выслушала ее горе, поддерживала. День рождения Валентины Ивановны здесь отметили. Нам обеим, кстати, по 67 лет. Организовали связь с дочерью и внучкой в Киеве. Поздравили ее, подарили цветы. Она испекла пирог. Все было достойно. Ищем работу. Конечно, найти сложно. Но, надеюсь, подработку найдем. Я связалась с депутатами. Они всегда просят обращаться. Возможно, помогут. Валентина очень терпеливая. Я ее поддерживаю. Гуляем по набережной, показываю город. Конечно, ей тяжело. Но как могу, помогаю. Она молодец.