Я тону, протяните мне руку

Сразу оговоримся, что настоящего имени героини мы открывать не будем, назовем ее Надежда. Все, что рассказала женщина, касается не только лично ее, но и других людей, в числе которых несовершеннолетний ребенок. Не укажем и место событий, достаточно того, что отчаявшаяся читательница «МВ» - югорчанка, наша с вами землячка. И если у кого-то возникнет желание поддержать Надежду - словом ли, делом - ее контакты есть в распоряжении редакции, и мы готовы ими поделиться.
Когда рушится мир
Надежда сама вышла на журналистов «МВ» с просьбой поведать ее рассказ.
- Мне плохо, я больна и осталась совсем одна, - так начался наш разговор.
- Надежда, простите, но таких, как вы, тысячи, да и чем мы можем помочь?
- Выслушайте хотя бы…
Школа, институт, диплом о высшем образовании, первая любовь, замужество, семья, двое детей - сыночек и лапочка-дочка, мы назовем ее Олечка. Жизнь нашей новой знакомой ничем не отличалась от жизни тех самых тысяч. Все шло своим чередом, были дом, работа, отпуск, поездки к морю. До тех пор, пока в два года малышка не начала болеть. Поначалу врачи отнеслись к чрезмерно взволнованной мамаше скептически, мол, ножки мазью помажете, анализы крови у вас хорошие, витаминчики дадите, и все у вашего ребенка наладится. Увы, не наладилось. Когда настойчивая Надежда добилась полноценного обследования своей девочки, а случилось это через два месяца, когда гемоглобин ребенка равнялся 67г/л,  выяснилось, что у нее нейробластома (онкология надпочечника) с поражением костного мозга 4 стадии.
К этому моменту Надежду сократили на работе. Впрочем, искать другую уже не было возможности да и смысла тоже - все время было посвящено Оле. Всевозможное лечение, которое проходила дочь Надежды и в Нижневартовске, и в Москве, и в Питере, не помогало. Были краткие моменты ремиссии, и снова рецидив.
- Нам предложили операцию по удалению опухоли в Германии, деньги нужны были баснословные - больше двух с половиной миллионов рублей, - рассказывает Надежда. - И вы знаете, люди помогли нам собрать эту сумму, в том числе и через вашу газету шел сбор.
Разглядываем вместе фото из прошлого. Вот пухлощекая девчушка в забавной шляпке прогуливается в парке, позирует, кривляется. А вот еще одно: худенькая крошка без волос на голове сидит в инвалидном кресле. В ней уже трудно узнать жизнерадостную Олечку, но она все еще борется за жизнь вместе со своей мамой.
- А где же был ваш папа все это время? - от такого вопроса трудно ведь удержаться.
- Поначалу он участвовал в нашей жизни, но, видно, устал. Вторая половина лечения проходила уже без его поддержки. Хорошо, что хоть сыну уделял внимание, да мои свекор и свекровь в стороне не оставались.
- А что же ваши родители?
Вопрос остается без ответа. Почему-то Надежда не хочет рассказывать о своих, казалось бы, самых-самых родных людях.
Без своего угла
В 2017 году девочки Оли не стало. Нейробластома - это почти приговор, и редко кто может преодолеть эту страшную болезнь. Во время лечения дочери Надежда с мужем развелась - на то были свои причины. Грязью поливать бывшего супруга Надежда не хочет. Но факт остается фактом: в итоге он забрал у нее сына.
- К счастью, родительских прав лишить меня ему не удалось, - говорит женщина. - Но он заставил продать нашу квартиру и разделить деньги пополам. Годы борьбы за дочь, ее смерть сильно подкосили меня. Ко всему я стала чувствовать недомогание, слабость, боли. Не работала из-за плохого самочувствия.
После раздела имущества на руках у Надежды осталось 650 тысяч рублей. Да, ей бы купить хоть какой-то свой угол, но тут выяснилось, что теперь уже и самой Надежде нужно лечение.
- Сейчас у меня уже подтверждены диагнозы, так или иначе они говорят о серьезных проблемах с кровью и сосудами. Основной диагноз - васкулит с полиангиитом и конкурирующий - гиперэозинофильный синдром. Но этим «вердиктам» предшествовали десятки обследований, в том числе в Москве и Санкт-Петербурге, сотни анализов. Врачи говорят, что гиперэозинофильный синдром плохо изучен. Есть мнение, что он может привести к лейкозу. Кстати, что такое химиотерапия, гормонтерапии и больничные палаты в чужих городах, мне теперь тоже знакомо. Впрочем, лечение не помогает, я по-прежнему испытываю сильные боли, ломит кости, иной раз встать с кровати не могу.
В сентябре 2019 года Надежда получила инвалидность, а вместе с ней и пенсию в размере 13 тысяч рублей. Сейчас она находится в Подмосковье - так ближе добираться до столичных больниц, где женщина наблюдается. За жилье отдает семь тысяч. Те деньги, что получила от продажи своей доли квартире, иссякли. Болеть нынче дорого, это не секрет. К слову, из тех же 650 тысяч она платила деньги и на содержание сына. Его отец - бывший муж - подал на алименты. Теперь же, когда счета на нуле, помогать старшему ребенку возможности у Надежды нет.
- У меня рабочая группа инвалидности, и я бы очень хотела вернуться в профессию, зарабатывать. Встану на ноги и обязательно это сделаю, пока же просто физически не могу.  
У Надежды надежда осталась
Есть шанс до конца разобраться с болезнью в германской клинике. Врачи уже выставили счет - около 6 тысяч евро. Понятно, что таких денег у женщины нет. Зато у некоторых людей есть свое «авторитетное» мнение, мол, Надежда все свои «болячки» надумала. Коли б так… Но врачи-то диагнозы просто так не «рисуют».
- Очень жаль, что кто-то не понимает: чем раньше найти очаг болезни и начать ее лечить, тем больше шансов на жизнь, - с горечью говорит героиня. - Ведь я, как никто другой, знаю об этом. Если бы врачи в свое время обратили внимание на жалобы по поводу недомоганий моей дочки, возможно, мы бы ее спасли.
Отчасти и от этих домыслов «диванных критиков», от их косых взглядов,  пустых разговоров Надежда сбежала в подмосковный поселок.
- Жила бы в кругу родных и близких, но им я не нужна. С сыном общаюсь нечасто и по телефону. Нет у меня теперь никого… (про родителей снова не хочет говорить). Зла не держу, не обижаюсь, я просто устала стучаться в закрытые двери. Тону, а руки мне никто и не подает.
А еще Надежда прекрасно понимает, что и не обязан ей никто помогать, и в проблемах, которые есть, винить некого. И все же ей очень бы хотелось простого человеческого общения, тепла и поддержки. Хотя бы добрым словом.
В тему
Когда кажется, что выхода нет
В нашем округе для оказания комплексной социальной помощи женщинам и их несовершеннолетним детям, находящимся в трудной жизненной ситуации, в шести муниципальных образованиях на базе учреждений социального обслуживания функционируют кризисные отделения помощи женщинам
- в комплексном центре социального обслуживания населения «Гармония», Мегион;
- в центре социальной помощи семье и детям «Кардея», Нижневартовск;
- в комплексном центре социального обслуживания населения «Городская социальная служба», Сургут;
- в центре социальной помощи семье и детям «Апрель», Сургутский район;
- в центре социальной помощи семье и детям «Веста», Нефтеюганск;
- в центре социальной помощи семье и детям «Вега», Ханты-Мансийск.
Кризисные центры предназначены для оказания помощи и социальной реабилитации женщин, подвергшихся физическому или психическому насилию, потерявших жилье или работу, оказавшихся в экстремальных психологических и социально-бытовых условиях.