Сергей Пантыкин: «Гоголь в гробу не перевернётся»

Интервью с режиссером, который ставит в ТЮЗе «Ревизора»

Пока в театре идут репетиции, мы поговорили с Сергеем Пантыкиным о том, почему он решился на такой не совсем обычный шаг. С большой классикой ранее он не работал.

- Это было предложение Нижневартовского ТЮЗа, - начинает диалог Сергей. - Я на него откликнулся.
- Речь сразу шла о музыкальном спектакле?
- Да. Я по преимуществу режиссёр музыкального театра, хотя в моем послужном списке есть и драматические работы. В музыкальных проектах я пытаюсь искать объёмные смыслы (у нас часто в этом жанре работают поверхностно, не углубляются, делая акцент на форме). В драматическом театре делать музыкальную фантазию, взяв за основу классическое произведение с калейдоскопом человеческих характеров и пороков, очень интересно. А наличие авторской оригинальной партитуры, которая написана специально для ТЮЗа, дает возможность получить эксклюзив. «Ревизор» меня сначала напугал своей огромной вариативностью. Это очень сложно, но, с другой стороны, такое обилие смыслов провоцирует фантазию и творчество.

- Вы не так часто работаете с классикой.
- Да. Если посмотреть мое портфолио, там названия малоизвестные. Мне нравятся проекты, которые создаются здесь и сейчас, с нуля. А тут мы имеем дело с «бородатой» пьесой, которую как только не ставили. Я боялся страшно. Но у меня получается прям сезон классики. Сначала был пушкинский мюзикл «У Лукоморья», потом Лев Толстой «Дьявол» и вот недавно я делал эскиз по «Странному человеку» Лермонтова в Магадане. Но это не очень известные произведения, поэтому «Ревизор» для меня, действительно, вызов.

- Насколько сложно адаптировать Гоголя, играть с ним?

Сложно, но то, что там заложено Николаем Васильевичем, приводит в состояние неописуемой радости. И, главное, ты понимаешь, о чём идет речь. Не нужно референсы ходить искать, углубляться в жизнь российского уездного города 19 века. Это всё по-прежнему есть здесь и сейчас. Я даже не про политику, а про людей, про человеческие качества и отношения друг с другом и с миром.

- Вам в процессе работы над инсценировкой Гоголь не снился? Многие любят рассказывать, что разговаривают с ним по ночам.
- У отца, когда писал музыку для «Мертвых душ», начались проблемы со здоровьем. Он это списывал на Гоголя. Работая, я вспоминал эти мифы, байки, реальные истории… Миром вообще правят мифы. Но я вспомнил также Юрия Бутусова, творчество которого мне импонирует и который недавно поставил по «Ревизору» спектакль «Р» в «Сатириконе». Вот он сказал, что «не нужно бояться общаться с классикой». Мол, никто в гробу не перевернётся, напротив, авторы очень любят, когда мы входим с ними в диалог и находим что-то новое. Не нужно трястись над классическим произведением.

- Не смущает, что в драмтеатре уже идёт «Ревизор»?
- По-моему, это только плюс. Два крепких театра, одно супер название. Можно, никуда не выезжая, посмотреть две версии, две трактовки. Это же хорошо.

- Как актёры перестраиваются? Всё-таки о «Ревизоре» есть определённое представление, а тут приходит режиссёр и рассказывает иное.
- Я целую неделю рассказывал труппе, как полгода жил этим произведением, как накапливал, во мне всё кипело, как в жерле вулкана: мысли, идеи, фантазии. И наконец-то я всё это вывалил. Иногда актёры принимают идею в штыки. У кого-то в принципе такая позиция. И это тоже нормально, тоже идёт на пользу. Потому что в спорах рождается истина. Театр – это же про порассуждать, поразмышлять, натолкнуть, затронуть. И вот я потихонечку стал рассказывать, аргументировать. И все аргументации труппой стали восприниматься положительно. Пока не всё до конца ясно. Но мы уже пришли к пониманию от чего к чему идём. Есть ощущение, что мы уже заполнили капсулу и сейчас все вместе в этом космическом шаттле полетим к намеченной цели. Теперь сбиться не с пути.

- В литературоведении Хлестакова иногда ассоциируют с чёртом. Вы знаете, что Сергей Шмарин в «Ночи перед Рождеством» играет чёрта? Это как-то повлияло на распределение ролей?
- Я приезжал на премьеру спектакля «Карлик Нос», и потом у меня был кастинг с артистами. В первую очередь мне понравилась фактура Сергея. Мне показалось, что она очень гоголевская. Ну и по актёрским навыкам он подходит для роли Хлестакова. Про чёрта я не думал.

- Расскажите о своей работе в «Живом театре».
- Этот театр мы создали вместе с отцом. У него уже был огромный театральный опыт, «Золотая маска», а я только окончил институт. Сейчас мы стараемся создавать новые музыкально-сценические произведения для больших театров. Это наша главная миссия. Но мы к этому пришли не сразу. Сначала мы открыли камерный театр и стали делать спектакли для детей. Но это не «топотушечки – лялюшечки». Это настоящий театр. Даже если мы используем интерактив, я артисту говорю: «Помни грань между аниматорским интерактивом и художественным апартом, не уходи в ширпотреб». К сожалению, детский театр сейчас им пропитан.

- Это сложнейшее театральное направление.
- Не то слово. Мне кажется, что мы за 8 лет, что существует наш театр, нашли эту формулу. Но самое главное, у нас появилась возможность придумывать проект и тут же его проверять на артистах. Сейчас драматургам и композиторам (даже крутым) выбить постановку не так просто. Музыкальный театр – это огромная машина, большие риски. Если в драматическом можно поставить бюджетный и классный спектакль, то в музыкальном любят, чтобы было «дорого и богато».

- У вас труппа есть?
- Она у нас проектная. 12 человек. Это такой чисто европейский театр. В основном, работают выпускники института, а музыканты – из училищ. В Екатеринбурге нет с этим проблем.

- С какой периодичностью Вы там ставите?
- По-разному. Многое зависит от средств. Нас не финансирует государство, у нас частный театр. Вот осенью сделали три проекта. Так сложилось, что мы выиграли грант и получили субсидию. Ещё один спектакль был новогодний.

- Каково быть сыном Александра Пантыкина?
- Это и счастье, и проклятие. Огромная радость и гордость, но где-то и сожаление. Когда ты становишься на путь творчества, всегда возникают параллели. Тебя не то, чтобы сравнивают, но ты сын своего отца. Человек и так всегда что-то доказывает окружающим. А здесь ещё приходится доказывать, что я не просто сын, но и сам чего-то стою. Самое главное не противиться этой ситуации, принимать как данность.
- Страшно сделать плохо?
- Вообще на ошибках учатся. С другой стороны, плохо пока не было.

ДОСЬЕ: 
Сергей Пантыкин, режиссёр
Родился в 1989 году в Свердловске.
Окончил Екатеринбургский государственный театральный институт (ЕГТИ) по специальности «Режиссёр драмы» (мастерская народного артиста России Кирилла Стрежнева).
Главный режиссёр и сооснователь передвижного камерного музыкального театра «Живой театр».
Отец Сергея – Александр Пантыкин, «дедушка уральского рока», лидер группы «Урфин Джюс», композитор, лауреат Национальной театральной премии «Золотая маска» (2011, за музыку к спектаклю «Мёртвые души» Свердловской музкомедии).


Ранее мы рассказывали, что в ТЮЗе начались репетиции гоголевского «Ревизора».