В Нижневартовском ТЮЗе поставили спектакль по «Последнему сроку» Валентина Распутина
Повесть имеет приличную сценическую историю
Было время, ее даже во МХАТе играли. Желание режиссера Георгия Калинина взяться за достаточно непростой материал - смелый шаг, на который, не каждый опытный мастер решится. Многие о жизни и смерти, вечности и памяти начинают задумываться гораздо позже, а кто-то к этим темам и вовсе не приходит. В конце концов, не всем же ставить об одном и том же. «А тему гор возьмет другой поэт», - писал когда-то Николай Рубцов, один из самых пронзительных певцов умирающей деревни. Рубцовские мотивы в спектакле ощутимы: и далекий причал, и пароходный гудок, и доживающие свой век избы. Это все не в предметах, а в звуках: словах, мелодиях, шорохах.
Повесть Распутина переполнена бытовыми деталями, которыми очень заманчиво насытить и спектакль. Но авторы от этой идеи отказались изначально. Создавая инсценировку, Георгий Калинин значительно сократил историю, а количество персонажей свел до необходимого минимума. В итоге получилась почти притча.
Лаконична и сценография, над которой работала художник-постановщик Ксения Башкирева. Кровать, деревянные скамьи, стол, на заднем плане – абрис покосившегося деревянного дома. Небольшое сценическое пространство удалось «расширить» с помощью зеркал: разноразмерные, они постоянно появляются в руках у персонажей. Предмет, который у автора упоминается, в спектакле получил полноценную символическую нагрузку, став и границей между двумя реальностями и окном в иной мир.
Центральное событие - прощание с жизнью старухи Анны, с которой в свою очередь проститься собрались ее дети. Кто из района, кто из города, а кто и вовсе издалека. Бывает, смерть бьет как обухом. В спектакле переход в мир иной тянется, длится, не происходит. Для окружающих это выглядит странно (они то приехали с конкретной задачей - исполнить свой долг), для умирающей женщины превращается в еще одну целую жизнь, с обязательным воскресением после смерти, в котором нет никаких сомнений.
Роль старухи Анны – еще одна выдающаяся работа Екатерины Григорьевой. Совсем недавно она сыграла шестилетнюю Аленку в «Денискиных рассказах» и почти сразу – 80-летнюю женщину. Старческие трясущиеся руки, медленная речь и согбенная спина. Некоторые сцены актриса играет именно спиной к зрителям и делает это очень выразительно. Важна для восприятия сцена с соседкой Миронихой (Мария Ничипоренко), где Григорьевой приходится работать с возрастной актрисой и на контрасте любая неточность может стать губительной, но поймать ее даже внимательному зрителю не удается. Впрочем, образ Анны не обычное перевоплощение.
Есть еще один уровень существования – воспоминания, в которых Анна, конечно, молодая. Но это существование не совсем физическое. Во времени скорее путешествует душа женщины. Воспоминания о силе, радости, рождении детей, молодости, самым последним отблеском которой становится младшая дочка Таня, второе «Я» старухи, ее гордость.
Четверо остальных - люди земные и практичные. Все у них быстро и суетно. старшая дочь Варвара (Алена Нестерова) дважды пытается оплакать еще живую Анну. Педантичная горожанка Людмила (Янина Потяко) хочет, чтобы все было по правилам: чистые простыни, точные слова. Илья (Мирза Николадзе) вообще глуповат и идет на поводу у остальных. Деревенский Михаил (очень колоритная работа Артема Окшина, интересно будет понаблюдать за этим актером), у которого живет старуха, и вовсе в порыве честности устраивает подобие аукциона, предлагая сестрам и брату забрать мать к себе и заботиться о ней из большой любви. Но любить лучше на расстоянии, счесть долг выполненным, уехать и… жить в скрытом ожидании.
Думать о вечном у них получается недолго. Разговоры об умирающей матери быстро меняются на толки о том, кому перейдет платье, сколько брать водки и сколько народу придет на поминки. В жизни чаще всего так и бывает, но театр этот диссонанс усиливает. А небольшие размеры сценической площадки доводят до предела: жизнь и смерть, вернее две разных жизни как бы рядом, но не соприкасаются. Тем более, что никто не ощущают границу последнего срока (а он ведь в любом случае есть). Неожиданный пароходный гудок на пристани у каждого вызывает свои ассоциации. То ли это трубный глас, то ли мысли о сестре Татьяне, которая все не едет и не едет.
Персонаж, сыгранный Ксений Ермаковой, появляется на сцене с первых минут, но изначально с младшей старухиной дочерью не ассоциируется. Девушка в длинном белом платье (светлый ангел или ангел смерти?) словно тянет нить повествования, в том числе ведет главную музыкальную тему (для нее кропотливо подбирались обрядовые песни и частушки, которые лишнего внимания не забирают, а органично вплетаются в ткань спектакля). С Татьяной у старухи – самый искренний диалог. Возможно, потому что виртуальный, придуманный. Таня так и не приедет проститься с матерью (не понятно почему: не захотела, не смогла, не успела), а светлый образ бережно хранят воспоминания. С ними она и уходит в вечность.
Остается этот пароходный гудок с пристани. Он пока далекий, невнятный, но уже тревожный. Не дает покоя, заставляет остановиться и прислушаться.
*****
Зрители увидят спектакль 27 сентября (12+). Пока играть его тюзовцы будут на площадке ТК «Мандарин». После возвращения в родное здание, в котором сейчас продолжается капитальный ремонт, «Последний срок» перенесут на большую сцену театра.
Ранее мы сообщали, что капитальный ремонт нижневартовского ТЮЗа идет по графику.
