«Захребетные» люди Ваха

Продолжаем рассказ о жителях Ваховского побережья, основанный на материале кандидата исторических наук, научного сотрудника АНО «Институт археологии Севера» Евгения Вершинина.
Из подъячих -  в казаки
В 1624 г. в поле зрения центрального приказа (Казанского дворца) попал ваховский остяк некий Солок. На него подал жалобу подъячий сургутской приказной избы Иван Афанасьев в том, что Солок должен ему по кабале 2 сорока соболей, которые отказывается платить. Афанасьев просил дать на Солока «управу». 3 марта 1624 г. в Москве была подписана грамота сургутским воеводам с указанием дать по этому делу «управу по сыску».
Нужно отметить, что личность подъячего Ивана Афанасьева небезызвестна историкам. В июне 1619 г. он был поставлен во главе казачьего отряда, перед которым стояла задача прекратить «разбои» отряда Кинемы на Оби и ее притоках. Выбор воеводы, хотя и кажется странным, но вряд ли был случайным. Иван Афанасьев попал в сургутские подъячие скорее всего из служилых людей, просто как грамотный человек. О его нетипичности как представителя «крапивного семени» говорит, например, его пристрастие к конной охоте на чернобурых лисиц.
Отряд Афанасьева задачу выполнил: повстанцы были разбиты, брат Кинемы Суета Бардаков убит, а жена и старший сын Кинемы попали в русский плен.
Каким образом ваховский остяк Солок оказался должником подъячего Афанасьева, остается загадкой. Скорее всего, перед нами «вымученная» (ложная) заемная кабала; сам Солок скорее всего относился к государевым ясачным остякам, а не к остякам вотчины Алачева.
Ханты или самоеды?
Каков был этнический состав населения бассейна реки Вах? Русские ясачные книги XVII века называют представителей и Ларьятской волости, и тех мужчин, что принадлежали Алачевым, «остяками» (ханты). В то же время они отличали самоедов от хантыйского населения. Представляется целесообразным рассматривать ясачные волости по Ваху вместе с ближними географически к ним другими волостями.
Современные этнографы, опирающиеся на более поздний материал, объединяют обычно ваховских и васюганских ханты в единый объект изучения. Согласно сведениям первой из дошедших до нас сургутских ясачных книг (1624-1625 г.), Васюганскую волость возглавлял князец Юрлымко, о котором сказано, что он за старостью ясака не платит. А всего с 81 васюганского остяка в 1625 году в качестве ясака было взято 13 сороков 3 соболя (то есть по 6-7 соболей с человека). В Ларьятской волости зафиксирован князец Коптей, который тоже по возрасту от ясака был отставлен (количество ясачных остяков в волости не указано, но их не могло быть более 30 человек). Далее в книге отмечены: Тымская волость, князец Мар, ясак с него по возрасту не берется, в волости 57 ясачных остяков; волость Короконская, ясачных остяков 22 человека; Сымская волость, ясачных остяков 16 человек.
Несмотря на то, что в ясачных книгах зафиксированы названия ясачных волостей и количество людей в них, современному исследователю весьма трудно определить географическое местоположение этих волостей. Так, в Ларьятской волости по ясачной книге 1632 г. числилось 26 человек, но ни в одном документе не указано, что она была расположена на реке Вах, поэтому утверждение, что она находилась в среднем течении реки - это только предположение.
Ниже по течению (может быть, вплоть до устья Ваха) проживали остяки вотчины князя Алачева. По переписи 1631 года, проведенной во всех вотчинах Алачева, ясачных людей в вотчинной Ваховской волости было 27 человек. Ну и наконец, существовала государева Ваховская волость (предположительно на Оби, недалеко от устья Ваха), «лучшим» человеком которой в 1632 г. был Султанко Тамаринов «с товарищи три человека». Видимо, в 1620-х годах ясак стал выражаться в денежной сумме (то есть его можно было платить или шкурками зверей ценных пород, или в крайнем случае просто деньгами). В 1632 г. с Тамаринова «с товарищи» было положено взять ясака на 8 руб. Они уплатили ясак в количестве 15 соболей, оцененных в 4 руб. 90 коп. «по сибирской цене» (сибирская цена была заведомо ниже «московской»). На уплату остальной части ясака ваховские остяки просили дать им «срок» (т.е. временно отложить). Всего, таким образом, в бассейне реки Вах было учтено (вместе с остяками вотчины Алачева) в 1632 г. 56 остяков (всего населения вместе со стариками, женщинами и детьми около 220 чел.).
Ясачный недобор
В Сымской волости недобор в ясаке был отмечен с 1625 г.; сами остяки объясняли его тем, что летом не сумели запастись необходимыми рыбными запасами, с которыми отправлялись на промысел зверя. Кроме того, «иные ясачные люди с Сыму сошли на Инбак-реку безвестно». В Сымской волости остались 10 человек – Дылдым «с товарищи». В XVII в. на Енисее (р. Инбак – правый приток Енисея) существовало ясачное Инбацкое зимовье (Мангазейского уезда); платившие в него ясак остяки (инбаки) сейчас считаются предками кетов. Возможно, что и коренное население Сымской волости было кетским.
Представляет определенный интерес и волость Бардакова. Именно на территории независимого ранее князца Бардака был основан русский Сургут, однако с точной локализацией этой волости историки до сих пор затрудняются. Скорее всего, население этой волости проживало по Оби в обе стороны от Сургута; в 1632 г. было учтено 72 ясачных остяка этой волости. В ясачной книге содержится примечание о том, что в этом году прибыло в Бардаковой волости 3 человека. Оказывается, что они были на промысле в дальних местах «на самоедской стороне»; ходили слухи, что их «самоедь побила». Однако они вернулись, увеличив население волости до 75 человек.
До нас дошла единственная пока челобитная остяков Ларьятской волости (во главе волости стоял уже Селя Коптеев) от 1625 г., которую они подали сургутскому воеводе И.Р. Безобразову (1623 – 1625 гг.), а тот, уезжая из Сургута, забрал ее с собой и предъявил в приказе Казанского дворца. Челобитная посвящена проблеме недоборного ясака с остяков Ларьятской волости, который на 1625 г. составлял 75 соболей (хотя цена одного соболя, в зависимости от качества, была при оценке разной). В свое оправдание остяки сообщали, что у них был голод «великой, с осени и до весны были голодны, ели человечину и собаки… и от те… великие бедности з голоду на промысел не ходили, и недоборным ясаком промыслить было невозможно». Остяки просили отложить сбор недоборного ясака до следующего года.
И.Р. Безобразов «положил» в приказе Казанского дворца еще 3 челобитных остяков Сургутского уезда (всего, вместе с ларьятскими остяками, в челобитных были представлены 11 ясачных волостей). Во всех челобитных говорилось о великом голоде 1625 г. – «таков голод не бывал на нас из давных лет». Очевидно, что события 1624 – 1625 гг. (голодные для остяков годы и новая перепись сургутских воевод Безобразова и Шишкина, по которой в остяцких юртах были выявлены и записаны в ясак «захребетные» люди) положили начало растущего год от года «недобора» по уплате ясака в Сургутском уезде.
Из четырех поданных Безобразову челобитных одна принадлежала остякам Васюганской волости. Они признались, что на 1625 г. на них числилось недоборного ясака 247 соболей, из которого они смогли уплатить только 52 соболя. Аналогично другим челобитным васюганские остяки сослались на великий голод, добавив и такой факт: «а иные… ясашные люди женишка свои и детишка на корм (т.е. за корм – Е.В.) продавали в холопи». Напомним, в этом году в Васюганской волости числился 81 ясакоплательщик.