Михаил Светашев: В первую неделю было тяжело засыпать

Журналист медиахолдинга «Югра» рассказал о командировке на Донбасс

Спецкор нижневартовского корпункта отправился в ДНР одним из первых, вскоре после того, как компания стала работать там регулярно. Почти три недели он пробыл на новых территориях. Помогал Гуманитарному корпусу, общался с местными жителями, снимал сюжеты. Мы поговорили с коллегой сразу по возвращении в Нижневартовск.

- Привез очень много видеоматериала. До конца еще не понимаю, как его лучше обработать. В основном, это материал по работе Гуманитарного корпуса. Там удивительные люди собираются. Я встречал таких, но не много. А тут они собрались в одном месте. Удивительное ощущение.

Гумкорпус

- Сколько там сейчас людей работает?

- Ротации разные бывают, от 5 до 30 человек. Они же не по графику ездят, а когда есть время. Берут на работе отпуск, иногда за свой счет и отправляются туда.

- Чем они сейчас занимаются?

- Получают грузы из Югры, сортируют их. Кормят мирных жителей. Ребята встают рано утром, готовят до 400 порций и развозят туда, где о людях больше никто не позаботится. Там нет ни электричества, ни газа, ни доставки. Их кормят военные и добровольцы.

- Еду на полевой кухне готовят?

- В палаточных лагерях да. А у миссии есть древняя газовая плита, огромный мастодонт. Я показывал ее в сюжете. Здание, где размещается корпус, построено в 1951 году, и вместе с ним сделали плиту. Обязанность дежурного – растапливать плиту. К приходу смены она должна быть горячей.

- Какую они территорию охватывают?

- Город Кременная, поселки Новодружевка и Приволье. Идут на территории, которые освобождают.

- Где сейчас волонтеры живут?

- Сейчас им выделили помещение, но ночевать приходится в подвале из соображений безопасности, потому что случаются прилеты. Там все цивильно: раскладушки, спальники. Всегда есть ночной дежурный, который следит за обстановкой и при первых признаках опасности поднимает всех. Мне тоже пришлось подежурить, но повезло: было спокойно.

- В миссии не только югорчане?

- Это миссия Югры, но к ней присоединяются жители со всей страны. Был у нас даже иностранец – белорус. Гумкорпус им оплачивает дорогу, но зарплату они не получают. Люди очень разные: студенты, инженеры, чиновники. Возраст тоже разнится.

Работа

- Как ты привыкал?

- Ничего героического я не совершил. Обычная командировка. Только бытовые условия более сложные (хотя у нас были и питание, и горячая вода, чтобы помыться, и стиральная машинка), дисциплина, подчинение руководителю миссии, сухой закон. Работа 24/7.

- Кроме съемок больше никуда самостоятельно перемещаться нельзя?

- Можно с разрешения руководителя миссии и только вдвоем. Обязательно иметь при себе рацию. Очень тяжело переносятся дороги. Можно в один конец ехать 5 часов. Я там наездился больше, чем за всю жизнь.

- Как ты искал темы?

- В первое время было сложно. В профессии очень помогают личные контакты. У меня их сначала было немного – те, что передали коллеги. К тому же, нет интернета, что усложняет поиск новостей. Пришлось постепенно обрастать знакомствами, искать каналы связи с информаторами. Вошел в колею.

- А оператор кто у тебя был?

- Ребята из Сургутского корпункта компании. Неделю отработал с одним, неделю с другим. Ротации специально так сделаны, чтобы на месте всегда был человек, который в курсе всего. Оборудование там есть – две маленькие камеры, фотоаппарат и телефон для выхода в интернет. Первую неделю видео монтировал оператор, а потом самому пришлось сесть за монтажку, освоить оперативно Премьер.

- Как перегоняли видео?

- Ждал оказию, ехал в Луганск, в кафе цеплял вай-фай и сливал с телефона. Так примерно три раза в неделю. А ехать далеко: часа четыре, наверное, в одну сторону. Отправил восемь сюжетов. Здесь их озвучивали по моим текстам.

Жизнь

- Как сейчас Луганск живет?

- Обычный город. Цены повыше, чем в России. Мало детей. Я был в торговом центре… У нас всегда там ребятня тусуется. Там не так. Дети если и есть, то с родителями. Много военных, патрули. Из полиции видел только ДПС.

- Документы проверяют?

- Да, на каждом блок-посту. Они там везде, на въезде, на выезде из населенных пунктов.

- Почему ты не работал в частях? У твоего предшественника, Владимира Меркушева, было много таких материалов.

- Он там был уже не в первый раз, набил связи, ему проще было договариваться со штабом. Я пытался «пробиться», но не получилось.

- Страшно было перемещаться?

- Да не особо. Больший риск был попасть в ДТП, потому что правила никто не соблюдает.

- Пьяные не ездят?

- Там на большей части территории сухой закон. Алкоголь запрещено ввозить и продавать. Если находят, тут же на блок-посту выливают.

- И в Луганске?

- Нет, там обычная жизнь. Просто военных очень много.

- Свободное время у тебя было?

- Почти не было. Снимал, писал тексты, монтировал, дежурил по корпусу.

- А в дороге что делал?

- Глазел по сторонам, фотографировал. У меня много фотографий. Один раз выставил телефон в окно, а шли на скорости, и ветром выбило телефон из рук. Благо, я его нашел, и он даже не разбился.

Люди

- Ты с местными жителями общался?

- Да. Большинство радо приходу России. В 2014 году они голосовали за независимость. Тогда у многих, кто остался на украинских территориях, были проблемы с СБУ: их вычисляли, угрожали, похищали.

- Какое впечатление от общения?

- Люди отзывчивые, идут на контакт, но не все готовы говорить на камеру. Многие опасаются за родственников, которые оказались по ту сторону границы, кто-то боится за детей.

Дети там особенные. Два пацана, 10-11 лет… Вот какое время, такие и игры. Мы в детстве бегали с деревянными автоматами, а там дети ходят в настоящих касках, разгрузках, в армейских кепи, у них нашивки с позывными. Говорят, что солдаты дают. Пара ребят играла в военную автоинспекцию. Наши палку, сделали из нее полосатый жезл и тормозили машины на дороге. Тем, кто не останавливался, просто махали. У тех, кто останавливался, требовали права и брали штрафы вкусняшками. Кто-то давал деньги. Поговорил с ними. 10-летним пацанам море по колено, они с военными легко общаются, смеются. Спросил у одного: «Когда вас освобождали, страшно было?» У него взгляд изменился, стал взрослым сразу, и он просто кивнул.

Записывал интервью с женщиной, руководителем. Она рассказала о своей работе, в конце спросил: «Чего бы больше всего сейчас хотели?». Она ответила – тишины. Мы пока снимали это интервью, такой шум стоял: прилеты, отлеты.

- Получается, они привыкли?

- Они устали. Хотят обычной жизни. Там одна женщина, молодая, красивая, у нее большая семья, дети, в прифронтовой полосе, в поселке почти на линии фронта, открыла кафе. Кормит военнослужащих, местное население. Ее все обожают. Она отзывчивая. Кого-то в долг, кого-то бесплатно кормит. Я думаю, что это все не ради бизнеса, а чтобы оживить ситуацию. Ее кафе стало местом культурной жизни. К сожалению, не успел я снять сюжет. Там встречи очень короткие. Хочется спросить много, но не все успеваешь.

- Что еще запомнилось?

Запомнилась встреча с УАЗиком. Привезли бойцам из Югры адресные посылки. Подъезжаем к точке, я смотрю – знакомая машина. А я ее провожал из Нижневартовка, ее подготовили ветераны МВД для своих бывших коллег, ремонтировали Нижневартовские коммунальные системы. Машина на ходу, очень выручает.

- Недовольные среди местных есть?

- Есть всякие. Их там ждуны называют. Недавно в одном из населенных пунктов нашли координатора, который наводил ВСУ.

***
- Быстро время командировки прошло?

- В общем, да. Сложно было в первую неделю засыпать, потому что куча впечатлений. Ну а потом все пошло по накатанной.

- Что ты для себя вынес из поездки?

- Там другая жизнь. Экстремальные условия усиливают качества. Здесь этого можно не увидеть, а там все обнажается.

- Еще поедешь на Донбасс?

- Да, я дал согласие участвовать в ротациях.

Ранее мы сообщали, что еще один журналист медиахолдинга «Югра» вернулся из зоны СВО.